Лицо Штейнке возникло на экране.
— Шеф, здесь Харпер и Эриксон.
— Я занят.
— Они срочно хотят вас видеть.
— О Господи! Ладно, впусти их, — проговорил Кинг устало. — Теперь уже все не важно.
Они не вошли, а влетели. Харпер — первым и сразу заговорил, сообразив, что генерал-директор не в духе и действительно занят:
— Шеф, мы нашли, мы своего добились! И все расчеты сходятся до последней единички!
— Что вы нашли? Чего добились? Говорите толком.
Харпер только усмехнулся. Это был час его триумфа, и он хотел насладиться им до конца.
— Шеф, помните, несколько недель назад я просил дополнительных ассигнований, не объяснив, зачем они мне нужны?
— Да, конечно. Но в чем, наконец, дело?
— Сначала вы заупрямились, но потом выдали деньги, помните? Так вот, за это мы вам принесли подарок — вот он, перевязанный розовой ленточкой. Это величайшее достижение в атомной физике с тех пор, как был расщеплен атом урана! Это — атомное горючее, шеф, атомное горючее, безопасное, компактное, управляемое! Подходящее для ракет, для электростанций, для всего, что душа пожелает!
Кинг наконец заинтересовался:
— Вы имеете в виду источник энергии, для которого не нужен реактор?
— О нет, этого я не говорил. Наш большой реактор нужен для производства горючего, но потом вы можете использовать это горючее где угодно и как угодно, извлекая из него до девяноста двух процентов энергии. Но, если хотите, можете и уменьшить отдачу.
Дикая надежда, что, может быть, это и есть выход из безвыходного тупика, рухнула. Кинг сник.
— Продолжайте, — сказал он. — Рассказывайте все.
— Так вот, все дело в радиоактивных изотопах. Как раз перед тем, как мы попросили дополнительные ассигнования на исследования, Эриксон и я… Доктор Ленц тоже приложил свою руку, — добавил он, благодарно кивнув психиатру, — обнаружили два взаимно антагонистичных изотопа. То есть, когда их соединяешь, они сразу выделяют всю заложенную в них энергию — взрываются ко всем чертям! Но самое главное в том, что мы брали ничтожные крохи — реакция протекает при самой незначительной массе.
— Не понимаю, как это может быть, — заметил Кинг.
— И мы не понимаем! Но так оно и есть. Мы молчали, пока сами в этом не убедились. Но потом мы начали пробовать и нашли еще дюжину различных атомных горючих. Возможно, если попотеть, мы сможем скомбинировать горючее для любых целей. Вот здесь все изложено. Это ваш экземпляр, взгляните!
И он протянул Кингу кипу машинописных листов. Кинг погрузился в них. Ленц, попросив взглядом разрешения у Эриксона, который радостно кивнул: «Ну, конечно!» — тоже начал читать.
По мере того, как Кинг просматривал страницу за страницей, чувство издерганного и обиженного служаки постепенно оставляло его. Он становился тем, кем был на самом деле, — ученым. Его охватывал чистый и сдержанный азарт беспристрастного искателя истины. Кровь молчала — сейчас ее задача сводилась к тому, чтобы насыщать мозг и поддерживать в нем холодное пламя обостренной мысли. Сейчас он был совершенно здоров, и разум его был яснее, чем у большинства людей в самые ясные моменты их жизни.
Долгое время он лишь изредка одобрительно хмыкал, шелестел страницами и молча покачивал головой. Но вот Кинг дочитал до конца.
— Вот это да! — сказал он. — Вы это сделали, мальчики! Это здорово! Я вами горжусь!
Эриксон густо покраснел и сглотнул слюну; маленький взъерошенный Харпер встрепенулся, как жесткошерстый фокстерьер, которого похвалил хозяин.
— Спасибо, шеф! Для нас ваши слова дороже Нобелевской премии.
— Я думаю, вы и ее получите. Впрочем, — гордый блеск в глазах Кинга померк, — я для вас уже ничего не смогу сделать.
— Но почему, шеф? — недоуменно спросил Харпер.
— Потому что мне предложили уйти в отставку. Мой преемник вскоре прибудет, а это слишком большое дело, чтобы сейчас его начинать.
— Вы — и в отставку? Какого дьявола!
— Причина та же, по какой я отстранил тебя от дежурства. Во всяком случае, на ней настаивает совет директоров.
— Но это же чепуха! Со мной вы были правы: я действительно чуть не помешался. Но вы совсем другое — мы все вам верим!
— Спасибо, Кальвин, но дело обстоит именно так, и тут уже ничего не изменишь. Вам не кажется, Ленц, что этот завершающий иронический штрих окончательно превращает всю мою деятельность в фарс? Это великое открытие, оно гораздо значительнее, чем мы сейчас думаем, и мне приходится отдавать его в чужие руки.
В голосе Кинга звучала горечь.
— Ах так? — вспылил Харпер. — Ну ладно же, тогда я знаю, что делать! — Он перегнулся через стол и схватил рукопись. — Либо вы остаетесь генерал-директором, либо компания может идти ко всем чертям — нашего открытия ей не видать вовек!
Эриксон воинственно поддержал его.
— Минутку! — На сцену выступил Ленц. — Доктор Харпер, вы разработали способ производства ракетного горючего?
— Да, можно сказать так. Оно у нас в руках.
— И это космическое горючее? Все поняли, что Ленц имел в виду — горючее, способное вырвать ракету из объятий земного тяготения.
— Разумеется! — ответил Харпер. — Можно взять любую рейсовую межконтинентальную ракету, переделать ее немного и отправлять экскурсии на Луну.
— Превосходно!
Ленц попросил у Кинга листок бумаги и принялся быстро писать. Заинтригованные, все смотрели на него с нетерпением. Он писал бегло, липа изредка задумываясь, и наконец протянул листок Кингу:
— Решите-ка эту задачку!
Кинг долго смотрел на листок, и постепенно удивление на его лице сменялось восторгом.
— Эриксон! Харпер! — завопил он. — Мы возьмем ваше новое горючее, построим большую ракету, установим на ней наш реактор и запустим его на постоянную орбиту подальше от Земли! И пусть он там вырабатывает атомное топливо, безопасное топливо для людей. Тогда взрыв Большой Бомбы будет угрожать лишь дежурным операторам, да и то до поры до времени. Понимаете?
Оваций не последовало: такую сложную идею нужно было переварить. Наконец Харпер обрел дар речи.
— А как насчет вашей отставки? Шеф, мы все равно с этим не согласимся.
— Не беспокойся, — утешил его Кинг, указывая на листок с формулами. — Здесь все предусмотрено.
— Да, здесь предусмотрено все, — согласился Ленц. — Все, кроме времени.
— Что?
— Ну да, посмотрите, оно выражено как неопределенная неизвестная.
— В самом деле… Ну что ж… Все равно рискнем! И не будем терять времени!
Председательствующий на совете директоров Диксон попросил тишины.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});